Назвали рощу "Краснокутской"

Биография войскового наказного атамана Н.А. Краснокутского известна, полагаю, немногим. И это вполне объяснимо: в ней начисто отсутствуют яркие, запоминающиеся страницы. Николай Александрович правил на Дону с середины 70-х до начала 80-х годов прошлого столетия. Его биограф утверждал, что он «принадежал к числу правителей благо­душных, к энергичным проявлениям влети склонен не был, равно как и к проявлению собственной инициативы» В Новочеркасске атаман запом­нился, пожалуй, лишь тем, что в самом юнце его правления были сделаны первые значительные шаги по озеленению города. В 1880 году ново­черкасские власти произвели обширные посадки загородной рощи, которую и стали называть в честь атамана «Краснокутской».

С годами роша разрослась, и первоначальная строгая планировка посадок со временем «растворилась» во множестве беспорядочных зелёных массивов. Только некоторые старые аллеи могли свидетельствовать о кропотливом труде её первых планировщиков.

В дореволюционном Новочеркасске хорошо понимали, что загородная роща превратилась в своеобразные гигантские лёгкие города. В газетах не было недостатка в пространных рассуждениях об исключительной ценности роши для обитателей донской столицы.

Так, в канун Первой мировой войны «Донские областные ведомости» с неподдельным пафосом напоминали: «Расположенная рядом с городом Краснокутская роша является таким ценным во многих отношениях достоянием, что не беречь её, не заботиться о её улучшении, не использовать её положительных данных было бы грешно и непростительно.»

Исключительное негодование горожан вызывали многочисленные свалки, устроенные на территории роши, а, самое главное, самовольные порубки её деревьев, носившие массовый характер. Та же газета свиде­тельствовала: «Роша находится в очень запущенном, заброшенном виде. Аллей мало, и они не распланированы как следует, везде девственная чаша; всюду валяются осколки бутылок, бумага. Но особенно обращает на себя внимание множество порубок, свидетельствующих о хищническом хозяй­ствовании, о крайне плохом надсмотре сторожей за лесом и, кому следует, за сторожами».

Городские власти длительное время практиковали расчистку девст­венных чащоб роши с помощью специальных порубок. К примеру, для раз­мещавшейся в Новочеркасске Лонской казачьей отдельной сотни было предоставлено право вести вырубку зарослей в роще «с целью отработки навыков владения шашкой». Словом, не специатисты-лесоводы, а лихие рубаки занимались расчисткой непроходимых дебрей, образовавшихся там. Стоит ли удивляться тому, что такая «лесотехническая» практика закончилась немалым конфузом?! Летом 1914 года казаки столь разохотились, что выру­били в роше под самый корешок всю древесную растительность, попавшуюся им под руку. По городу стала гулять шутка о том, что, если бы лихих рубак вовремя не остановили, то они могли бы вырубить и рошу целиком. Узнав о масштабах порубки, городские власти затребовали с казаков деньги за неё, но получили отказ.

О происшедшем конфликте «Лонские областные ведомости» сообщали в июле того года: «Городская управа предъявила Лонской казачьей сотне счёт на 24 рубля за 16 возов лозы, вырубленной с разрешения городской управы казаками сотни в Краснокутской роше для упражнения в рубке шашкой. Получив совершенно неожиданно этот счёт, командир сотни сообщает городской управе, что до сих пор лоза рубилась бесплатно… Он считает требования городской управы об оплате 24 рублей неправильными».

Конфликт в конце концов уладили, но разговоры о том, что Краснокутскую рощу чуть было не вырубили шашками, в городе курсировали еще долго.