Конфуз с "Мертвыми душами"

Еще при жизни Н.В. Гоголя, автора «Мертвых душ», у него появились донские поклонники. А в конце 50-х годов прошлого столетия, уже после кончины великого писателя, в степном краю объявились даже его «ученики». Судите сами: хорунжий Павел Кагальников из станицы Нижне-Чирской ознакомился со знаменитым произведением Гоголя с большой пользой для себя — он стал разъезжать по обширным южно-российским весям, скупая в больших количествах… мертвые души. Выгода от этой операции была по существу той же, что и от сделок Чичикова, описанных Гоголем.

Коммерческая эпопея Кагальникова, завершившаяся судом и строгим приговором, растянулась на долгие годы и включила в себя также другие махинации. Арестован он был в конце 1860-х годов. Следствие по делу Кагальникова выявило ряд его сообщников, занимавших высокие посты в Новочеркасске. Лишь в начале 70-х годов были преданы гласности подроб­ные обстоятельства кагальниковской аферы, о которых пространно писали донские газеты. Из опубликованных документов следовало, что в ходе мошеннических операций «хорунжием Кагальниковым приобретено было на свое имя 119 душ крестьян восьмой ревизии».

В обнародованных документах среди сообщников Кагальникова называли в качестве его «правой руки» известного чиновника из Новочеркасска Спиридона Ивановича Караичева. Среди же потерпевших наиболее часто упоминались семейства дворян Денисовых и Лопотошниковых. В «Донских областных ведомостях» отмечалось: «Из пере­писки, отобранной у Кагальникова при его аресте, видно, что в деле этом участвовали и помогали Кагальникову многие из служащих лиц по Войс­ковому правлению, гражданскому суду и комиссии размежевания земель. В деле имеется черновое письмо Кагальникова, начинающееся таким обращением: «Почтеннейший Спиридон Иванович» (имя бывшего дьяка поземельной экспедиции Войскового правления). В письме этом Кагаль­ников указывает, что названный Спиридон Иванович принимал живейшее участие в продаже Денисовских крестьян, получил по два рубля от каждой десятины. Кагальников говорит, что «у Караичева остались за это 2710 рублей и еше 2000 рублей, переданных ему».

Любопытно, что и сам Кагальников и его основной сообщник Караичев неплохо владели пером, о чем свидетельствуют приобщенные к этому делу письма. Мало того, Караичев, шантажируя предприимчивого хорунжего, угрожал, что подробно опишет его махинации и поместит свое сочинение в печати. Словом, дьяк поземельной экспедиции тоже не хотел отстать от Кагальникова в его ученичестве у Гоголя — правда, имея в виду именно силу печатного слова.

Об угрозе Караичева описать махинации Кагальникова свидетель­ствовало приведенное газетами письмо бывшего дьяка с требованием вернуть ему 1500 рублей. Вот его текст: «Справедливость требует сказать, да и вы, положа руку на сердце, если оно у вас еще сколько-нибудь тепло, подтвердите, что я не вознагражден достойно. Вспомните все, что было: к двум рублям вы с удовольствием прибавили бы по два, если бы я потре­бовал. Если угрожающий проект ваш осуществится, то я опишу и опубликую подробно поступок ваш и разъясню свету, что на отнятые обманом у вдовы и сирот Лопотошниковых деньги вы воспитываете детей ваших, которым тоже постараюсь указать пояснее все эти дела».

Мог ли подумать Гоголь, что своим бессмертным произведением он дал руководство к действию для донских мошенников?! Мог ли представить, что среди его «учеников» окажутся хитроумные дельцы?!