Доживал в Париже

В знаменитом шолоховском романе «Тихий Дон» — великое множество действующих лиц. Среди них немало и реальных исторических фигур. Причем, некоторые из них связали так или иначе свою судьбу с Новочеркасском. К таким историческим персонажам романа относится генерал Александр Петрович Фицхелауров. Вот как описал его Шолохов в интерьере старинного казачьего дома: «Саженного роста, старчески грузный и рыхлый, он казался неправдоподобно большим в этой крохотной казачьей горенке с покосившимися притолоками дверей и подслеповатыми окошками».

Облик Фицхелаурова хорошо сохранили чудом уцелевшие старые фотографии. Вглядываюсь в эти пожелтевшие от времени неказистые снимки, на которых запечатлен шолоховский персонаж, и с возрастающей уверенностью отмечаю про себя: «Нет, великаном все-таки генерала, пожалуй, не назовешь. А вот то, что он был грузным, обладал внушительным телосложением — это Шолохов описал абсолютно точно».

Кто же такой Фицхелауров? В годы Гражданской войны его на Дону знали все. Он оказался историческим антиподом красного комбрига Дмитрия Жлобы, конники которого, входившие в сводный корпус Б.М. Думенко, первыми ворвались в Новочеркасск в январе 1920 года. За это сражение Жлоба был награжден орденом Красного Знамени. А вот Фицхелауров прославился тем, что его войска сыграли решающую роль при взятии Новочеркасска в боях с красными в мае 1918 года. За эту операцию он получил звание генерал-майора.

Впрочем, Фицхелауров являлся одним из самых известных лидеров белого движения на Юге России и получил немало отличий и наград за участие в других крупных операциях белогвардейцев. Он слыл исключительно инициативным и деятельным военачальником. Об этом свидетельствуют неопубликованные документы того периода, с которыми мне недавно удалось познакомиться.

В послужном списке Фицхелаурова (испещренном его собствен­норучными пометками) отмечено, например, что он командовал отрядом, который в течение мая-июля 1918 года занял Черкасский, Донецкий, Усть-Медведиикий округа. Там же сделана такая запись: «Награжден лично Войсковым атаманом генералом от кавалерии П.Н. Красновым орденом Св. Станислава I степени с мечами за удачное руководство войсками». Вершинами военной карьеры Фицхелаурова стали его назначение командующим Северным фронтом южной группировки белогвардейских войск, а затем и его производство в декабре 1919 года в генерал-лейтенанты.

Среди населенных пунктов, за взятие которых Фицхелауров был отмечен белогвардейским командованием, немало знакомых названий: города АлександровскТрушевский (ныне Шахты) и Старобельск, станица Гундоровская, станция Торговая. Генерал возглавлял осаду Царицына (Фицхелауров против Сталина). Однако в белой армии он был наиболее известен как «герой сражения за Новочеркасск». В послужном списке Фицхелаурова этому событию посвящено три записи, относящиеся к весне 1918 года. Вот они: «Назначен командиром Новочеркасского полка, в составе которого и покинул Новочеркасск»; «Во время штурма Ново­черкасска полк первым ворвался в город и своею беззаветною храбростью помог остальным частям занять и закрепить за собою Новочеркасск»; «Новочеркасский полк отбил яростные атаки красноармейцев и с налета закрепил за собою ст. Персиановку».

С Новочеркасском в жизни Фицхелаурова было связано многое: учился в Кадетском корпусе, продвигался по службе, обзавелся семьей. Неумолимая логика событий Гражданской войны заставила его навсегда покинуть этот город. Бывший командир 3-й Донской отдельной бригады оказался в вынужденной эмиграции в Париже. Те годы были отмечены его длительной перепиской с атаманом П.Н. Красновым, частым общением со многими лидерами белого движения. Барон П.Н. Врангель подарил тогда бывшему соратнику по белой армии свою фотографию с краткой, но выразительной надписью: «Старому соратнику на добрую память». Однако эти контакты давали новочеркасскому генералу лишь временную моральную поддержку. Он перестал заниматься политикой и сразу же оказался в сложном матери­альном положении. Коварная ирония судьбы распорядилась так, что генерал вынужден был поступить простым рабочим на одно из химических предприятий Парижа. Словом, Фицхелауров, проявивший себя в боях с рабочими отрядами на бескрайних просторах России, сам в конце жизни пополнил ряды парижских рабочих. Мог ли он на Родине даже помыслить о таком обороте событий?!

Положение Фицхелаурова осложняло и то, что он долгое время страдал от туберкулеза. Кстати, Шолохов правдиво описал в «Тихом Лоне» генерала покашливающим. Прогрессировавшая болезнь и тяжелый физический труд сделали свое дело: в 1929 году беженца из Новочеркасска не стало. В одной из русских эмигрантских газет Парижа появился скромный некролог, в котором отмечалось, что «непосильная по возрасту и по состоянию здо­ровья физическая работа, постоянные заботы о семье и близких свели его в могилу».

Так сложилась судьбы видного деятеля белого движения, многократно упоминаемого в шолоховском романе. Кстати, местные старожилы помнят, что семейство Фицхелауровых занимало в разное время три дома в Новочеркасске: рядом с городским парком, напротив главного корпуса технического университета и на улице Московской. Это многочисленное семейство вело свой род от обрусевшего грузинского протоиерея Фицхелаури. Среди представителей его рода, пополнившего потомственное дворянство Войска Донского, немало известных в Новочеркасске военных, ученых, педагогов. Однако благодаря роману Шолохова лишь об Александре Петровиче Фицхелаурове знают далеко за пределами донского края. Его искореженная судьба — суровое напоминание о великой трагедии Гражданской войны, пережитой нашим народом.

… Сейчас в одном из домов, где некогда жил в Новочеркасске Фицхелауров, располагается музей. Правда, он все же не посвящен памяти генерала. Это музей истории Южно-Российского государственного тех­нического университета.

Утверждают, что музейные стены знают и помнят больше, чем могут рассказать посетителям. Кого только не приходилось им видеть на своем веку! Стены этого музея помнят Александра Петровича Фицхелаурова с тех времен, когда старинный особняк на нынешней улице Просвещения еще не был музеем. И по сей день в них жива потаенная память об одной из самых трагических фигур донской истории.