Воинская повинность - Донское казачье войско в 1812 - 1814 гг.

В 1802 г. Александр I предписал Военной Коллегии пересмотреть порядок отбывания войском Донским воинской повинности. Приняв за основу прежние установления, права и привилегии, дарованные войску Донскому. 21 сентября 1802 г. Военная коллегия представила императору доклад под названием «О производстве в чины офицеров Донского войска и о произвождении жалованья казакам в походах и командировках», который был утверждён 29 сентября 1802 г. Высочайшим указом Правительствующему Сенату. Этот указ фактически стал первым Положением, регламентирующим порядок несения воинской повинности войском Донским, в котором было установлено количество полков, выставляемых Войском на полевую службу, штатный комплект офицеров, сроки службы, порядок производства в чины, размеры довольствия, предоставляемого казакам от казны и т.д. До этого времени порядок этот почти всецело определялся войсковыми обычаями, распоряжениями войсковых атаманов и Войсковой Канцелярии. Число строевых частей, которые Донское войско должно было выставлять на службу, определялось всякий раз отдельными Высочайшими повелениями по мере надобности.

Согласно докладу Военной Коллегии, в Донском войске числилось в 1802 г. способных к службе: генералов — 15, штаб-офицеров — 177, обер-офицеров — 902, урядников и казаков, учитывая, в том числе и калмыков живущих на землях Войска — 1157 чел., всего 40797 чел.

В соответствии с этой численностью Войско Донское должно было в случае военной необходимости выставлять на службу 80 пятисотенных конных полков, не считая лейб-гвардии Казачьего полка и 2 рот казачьей конной артиллерии, о которых в тексте указа не говорится.
Чтобы при наряде полков на службу не было затруднений из-за недостатка офицеров, комплект штаб и обер-офицеров, войсковые чины которых согласно указу от 22 сентября 1798 г., при сохранении прежних названий сравнены с армейскими чинами (войсковой старшина или войсковой полковник соответствовал майору, есаул — ротмистру, сотник — поручику, хорунжий — корнету, квартермистр — квартермистру регулярных войск) иметь полковников 80, есаулов 400, сотников 400, хорунжих 400, квартермистров 80. Те из них, кто не был в походе могли привлекаться к несению внутренней службы по Войску в присутственных местах и других должностях.
Каждый полк должен был состоять из 1 полковника, 5 есаулов, 5 сотников, 5 хорунжих, 1 квартермистра, 1 писаря и 483 урядников и казаков.

31 августа 1803 г. штат донского полка был увеличен на 77 чел.: 10 урядников (5 старших и 5 младших) и 67 казаков. После чего полк насчитывал 578 человек, в том числе 1 полковника, 5 есаулов, 5 сотников, 5 хорунжих, 1 квартермистра, 1 полкового писаря, 5 старших урядников, 5 младших урядников, 550 казаков, 561 строевая (верховая) лошадь и 561 вьючная лошадь.
Производство офицеров по войску Донскому, как и по всей армии, зависело от Императора, представления к которому могли подаваться войсковым атаманом, а в военное время командующим армией или корпусом войск, в которых состоят донские полки, по ходатайству походного атамана или полковых командиров, но только на вакансии, чтобы не превышать указанного выше комплекта. В случае если потребовалось командировать с Дона значительное число полков, а офицеров из-за различных употреблений по службе или болезни было недостаточно, то войсковому атаману совместно с Войсковой Канцелярией предоставлялось право наряжать на службу отставных офицеров, которые в силах нести походную службу, а некоторое число определять в полки зауряд-офицерами из способных и заслуженных урядников и казаков. Тех зауряд-офицеров, которые проявят в этой должности исправность и усердие, а также мужество в деле против неприятеля, представлять к производству на вакансии в хорунжие.
Этим же указом предписывалось: «Когда войсковой атаман в походе сам находиться будет, тогда ради преимущества его чину, иметь ему тысячный полк, под названием Атаманского его имени, в коем число всех чинов полагается вдвое против обыкновенного пятисотенного полка».

Высочайшим указом от 25 июня 1803 г. повелевалось иметь Атаманский казачий полк на службе постоянно.
По общему правилу казачьи полки получали казённое довольствие лишь при отдалении из своих станиц далее ста вёрст. Согласно указу от 29 сентября 1802 г. довольствие это составляли: офицерам — жалованье с деньщичьим довольствием и рационами по окладам армейских гусарских полков, полковому писарю — жалованье 30 руб. в год и дача провианта, положенная писарю гусарского полка, казакам — жалованье 12 руб. в год и солдатская дача провианта; сверх того, писарю и казакам фураж на зимние месяцы (от 6 до 8 месяцев) на две лошади: на одну натурой, на другую деньгами, по местным казённым заготовительным ценам. Указом от 31 августа 1803 г. в связи с тем, что урядники, нередко занимая офицерские должности, выполняли более ответственные обязанности, чем простые казаки, для них было установлено повышенное жалованье, а именно старшим 38 руб., а младшим 17 руб. в год.

Составляя в целом военное сословие, всё мужское казачье население годное к несению военной службы, за исключением лиц духовного звания, составляло, так называемый «строевой разряд», в котором нижние чины числились 30 лет, из которых 25 лет, они должны были прослужить в полках, командированных за пределы Войска далее 100 вёрст. Чиновники могли подавать прошение об отставке, прослужив не менее 15 лет на офицерских должностях в полках, командированных за пределы Войска далее 100 вёрст, однако, если здоровье позволяло продолжать службу, то подавать прошение об отставке они не имели права. Получив отставку, казаки и чиновники переводились в разряд отставных, но при этом в случае необходимости их могли вновь призвать на службу. Из этого правила исключались чиновники и казаки, которые от полученных в сражениях ран, старости, или же от тяжёлых болезней сделались увечными и к службе совершенно неспособными.

От наряда на службу освобождались, т.е. пользовались льготой, следующие лица:
1. Торговцы и ремесленники. До запрещения найма и замены при выходе на службу, торговцы освобождались от наряда путём найма за себя других лиц. Впоследствии, наём был запрещён. Признавая освобождение крупных торговцев мерой полезной для войска, войсковой атаман М.И. Платов в 1804 году испросил на это Высочайшее соизволение с тем, чтобы за освобождение от службы вносилось по 100 руб. за каждый год очередной действительной службы; деньги эти назначались на снаряжение неимущих казаков. Платёж денег считался за службу, а потому такие торговые казаки, хотя и не командировались на службу, тем не менее, вносились в очередные списки.
По распоряжению войсковых властей освобождались от наряда на службу несколько ремесленников, изготовлявших снаряжение для офицеров и казаков. Занятие это засчитывалось им за службу.
2. Один из четырёх совместно живущих служилых братьев, когда трое находятся на службе. Такие лица становились в очередь по возвращении кого-либо из братьев.
3. Льготные, а именно: а) раненые на войне; б) потерпевшие разорение от пожара и вообще имевшие расстроенное хозяйство, а также имевшие больную жену при малолетних детях. Раненые пользовались льготой до выздоровления, а прочие от одного года до трёх лет. Сверх того, льготой пользовались целые станицы в случае: а) переселения станицы; б) общего разорения от пожара; в) строительства новой церкви.
Больные (кроме раненых на войне и увечных) льготой не пользовались, а отправлялись в госпитали и, по выздоровлении, обращались в свои полки.
Обычно на действительной службе находилось не более 3/4 списочного состава Войска. Остальные находились в долгосрочных отпусках дома, на так называемой «льготе», которые продолжались до момента возврата полков отслуживших положенное время на внешней службе. Одной из особенностей службы казаков было то, что они за свой счёт снаряжали себя на службу, поэтому значительная часть служащих казаков, находившихся дома на льготе работали в своих хозяйствах и на промыслах.

Порядок поступления на службу определялся в зависимости от происхождения казака. Дети мужского пола чиновников, урядников, казаков и священнослужителей, не состоявшие в духовном звании, за исключением дворян, по достижении 17-летнего возраста записывались на два года в «малолетки» и привлекались к отбыванию станичных повинностей, называвшихся «станичными сиденками» и «станичными тягостями», а при достижении 19-летнего возраста их записывали в казаки и приводили к присяге на верность службе. С этого времени начинался отсчёт срока службы, но сама очередная служба начиналась лишь через год, который предоставлялся им на подготовку снаряжения и вообще всего необходимого для полевой службы. Таким образом, участие казака в очереди начиналось лишь по достижении им 20-летнего возраста. Перепись «малолеток» производилась офицерами, специально командированными для этой цели Войсковой Канцелярией, при помощи станичных сборов. Составленные ведомости с отметками о подлежащих освобождению по болезни и другим причинам, представлялись, затем атаману, передававшему их в Войсковую Канцелярию, которая и определяла, в какую службу, полевую или внутреннюю, они должны быть обращены. Признанные годными к строевой службе записывались в очередные списки, а негодные к строевой службе определялись на внутреннюю службу. Полностью неспособные к службе казаки и чиновники увольнялись в отставку.

Так как казаки вносились в очередные списки по дате рождения, то в целях точного определения возраста, станичные правления обязывались вести особые метрические книги, в которые и записывались все дети казаков, православные по церковным метрическим книгам, а старообрядческие или раскольничьи — по заявлениям отцов.
Для детей дворян установлен был иной порядок поступления на службу. Им представлялось поступать на службу по достижении 15 лет от роду, прямо в полки или в присутственные места, смотря по их желанию и в зависимости от вакансий. Такое же право предоставлялось и детям чиновников, не пользовавшимся правами дворянства, но срок службы исчислялся для них, как и для простых казаков, лишь со времени минования 19 лет от роду.
Все вообще вступали на службу казаками, но дети дворян производились при первом же выходе на действительную службу в урядники, прочие же по выслуге особых сроков.

Кроме службы в строевых частях, называвшейся полевой или внешней, за службу же считалось исправление должностей по станичному и войсковому управлению и исполнение разного рода повинностей. Эта служба называлась внутренней. Внутреннюю службу составляли: 1) содержание почты; 2) караульная служба при войсковых присутственных местах и войсковых учреждениях; 3) служба по надзору за войсковыми лесами; 4) служба на кордонах по границе с Астраханской губернией; 5) служба по войсковому управлению; 6) конвоирование, а также и преследование беглых арестантов.
Почтовая, караульная, а также полицейская и конвойная службы возлагалась на отставных казаков и чиновников, а при их недостатке и на «малолеток» и осуществлялась по очереди, со сменой через год. На Дону имелось две почты: первая казённая, была учреждена независимо от властей Войска Донского при императоре Павле I для связи с Кавказом и другими губерниями России; вторая почта являлась местной, установленной для связи Новочеркасска со станицами, слободами и посёлками. За содержание почтовых станций определялся специальный наряд сроком на два года, причём каждый казак, назначенный для несения почтовой службы, должен был обслуживать почту своими лошадьми.
Для охраны лесов комплектовались особые команды.

Сбор казаков на службу производился со всего Войска по очередным спискам. Очередной порядок службы водворился в Донском казачьем войске ещё в допетровское время. Первоначально он был установлен самим войском, а затем утверждён и правительством, заботившимся о том, чтобы очередь не нарушалась, не только в видах справедливости, но, так сказать, и в интересах мобилизационных. При всём притом едва ли существовала в войске полная и правильно организованная система очередной службы. Так, например, из имевшихся в распоряжении источников не видно, были ли какие-нибудь правила для развёрстки наряда по станицам. Очередь вообще считалась ко времени возвращения со службы, при одновременном же возвращении нескольких полков принималась в расчёт и продолжительность времени, проведённого в походе.
Комплектование полков казаками, урядниками и офицерами производились следующим образом. Войсковой атаман, получив приказание высшего начальства, давал предписание военной экспедиции Войсковой канцелярии сформировать нужное число полков на определённый срок. Военная экспедиция исполняла это предписание через сыскные начальства, посылая к ним расписания, сколько из каждой станицы надлежит командировать казаков и каких именно офицеров и урядников; вместе с тем, назначала число, когда все эти чины должны явиться на сборное место.

При комплектовании полков наблюдалось, чтобы поступившие из «малолеток» составляли не более трети или четверти личного состава полка, главную же составную часть составляли старослужащие казаки самых разнообразных возрастов.
На сборном месте, назначавшемся обычно вблизи границ Войска, собирались все казаки, снаряжённые на службу, где специальный чиновник Войсковой Канцелярии («переборщик») и назначенные войсковым атаманом командиры полков, составляли из них сотни и полки. Офицеры и урядники назначались заранее. Постоянного личного состава полки не имели, и их комплектование производилось каждый раз заново. После назначения на должность полкового командира он получал именной список офицеров и казаков и инструкции о маршруте и порядке похода полка. Сформированный на сборном месте полк немедленно выступал в поход к месту несения службы.

Полк именовался по фамилии своего командира; каждая сотня полка также именовалась по фамилии своего командира. Нумерация полков Военной Коллегией найдено было неудобным, так как полк, приняв на себя номер, должен был с этим номером, существовать постоянно, иначе будет, потерян счёт. Между тем по существовавшим в войске Донском обрядам, сменившиеся полки, прибыв на Дон, подлежали роспуску по домам и в этом случае номера их уничтожались, а вновь формируемому полку должен был присваиваться свой номер. Кроме того, не называли полков по номерам во избежание неприятных последствий, так как эта перемена могла вызвать у казаков мнение, что будто бы вместе с ней может перемениться и самый образ службы, и что счёт полков по номерам может повлечь за собой введение в Войске регулярной службы, которой они не желают.

В связи с этим до 1835 г. донские полки назывались по имени своих командиров. Так как командиры полков часто менялись, и это обстоятельство сильно затрудняет описание боевой деятельности донских полков, которые из-за смены командиров в результате их гибели или болезни, меняли свои названия по фамилии нового командира, который назначался по распоряжению войскового атамана. Об этих изменениях не всегда сообщалось в Военное министерство и командующим армиями, чем вызвана путаница в названии и числе донских полков находившихся на внешней службе. Кроме того, определение наименования полков затрудняется и тем обстоятельством, что во многих документах того времени, а также в исторической литературе, часто неправильно указываются фамилии командиров полков.
В военное время полк находился на службе столько, сколько требовали обстоятельства. В мирное время полки служили два-три года, а затем в целом составе возвращались на Дон. В 1802 г., по представлению Платова, полки, находившиеся в Финляндии, и на границах с Пруссией, Австрией, Турцией и внутри России, а именно в Киеве, Москве, в Екатеринославской, Казанской и Вятской губерниях, сменялись новым полком, командированным из Войска через каждые три года, а на Кавказской линии, в Грузии и в Крыму, учитывая трудности службы, недостаток фуража и незначительное удаление от Войска, сменялись через два года. Отслуживший свой срок полк возвращался на Дон, где ему устраивался инспекторский смотр, после чего все чины полка распускались по домам до новой очереди.

Управление полком и порядок полкового хозяйства определялись инструкцией, дававшейся полковому командиру из войсковой канцелярии. Во всём том, что не было особо оговорено в этой инструкции, предписывалось руководствоваться общими воинскими уставами. Должностные чины пользовались тою же дисциплинарной властью, что и в регулярных войсках.
В полках отсутствовали полковая канцелярия и должность полкового адъютанта, несмотря на то, что каждый казачий полк обязан был представлять точно такие же строевые рапорты, как и любой полк регулярной кавалерии. Эти обязанности возлагались на полкового писаря, а хозяйственной частью полка ведал полковой квартермистр. Кроме того, в донском казачьем полку не полагалось иметь священника, аудитора, лекаря, фельдшера и трубачей.
Особенностью организации казачьего полка являлось полное отсутствие колёсного обоза. У казаков, он заменялся вьючным обозом, для чего в полку полагалось содержать столько же вьючных лошадей, сколько и строевых. Из числа вьючных лошадей только 30 в каждой сотне получали казённый фураж натурой, а для продовольствия всех остальных вьючных лошадей полка казна отпускала только деньги по заготовительной стоимости фуража.

Благодаря этому обстоятельству, только казачьи полки могли называться и быть в действительности «лёгкой кавалерией», несвязанной в своих действиях, подобно прочим кавалерийским полкам, колёсным обозом. Строго говоря, и вьючный казачий обоз не был собственно обозом, ибо вещей в военное время у казака было мало, и груз был не велик. Правильнее будет сказать, что казаки были «о дву конь» и их вьючные лошади часто шли под седлом, вследствие чего их верховые лошади имели возможность отдохнуть.
Кроме указанных 80 полков Войско выставляло на службу лейб-гвардии Казачий полк и 2 конноартиллерийские роты, по12 орудий каждая. Прохождение службы в этих частях отличалось от прочих строевых частей Войска. Они, как и Атаманский полк, находились на службе постоянно и в отличие от прочих полков сменялись не полным составом, а лишь частями. Личный состав этих частей назначался по выбору войскового атамана из наиболее рослых, ловких и, при этом, материально обеспеченных людей.
Лейб-гвардии Казачий полк состоял из трёх эскадронов. По штату в полку состояли: 1 генерал, 3 штаб-офицера, 19 обер-офицеров, 60 унтер-офицеров, 384 рядовых, 7 трубачей, 11 нестроевых и 66 денщиков; всего 551 чел. Производство офицеров полка осуществлялось по гвардии и в общей очереди на службу они не участвовали. Казаки лейб-гвардии Казачьего полка получали казённую амуницию.

Донская конная артиллерия получала орудия и снаряды от артиллерийского департамента, прочее снаряжение приобреталось на войсковые средства. Личному составу конноартиллерийских рот производилось то же довольствие, что и в конных полках Войска, сверх того они получали фуражную сумму на вьючных лошадей. По Высочайшему указу от 4 марта 1808 г. установлено жалованье по окладам армейской конной артиллерии.
Штатный состав конной артиллерийской роты на 1805 г. был следующий: штаб-офицер 1, обер-офицеров 6, старших урядников 14; младших урядников 12, казаков 224, а всего 257 чел. Кроме того, в первой роте сверх указанного числа состоял 1 штаб-офицер — командир Донской казачьей артиллерии. В каждой роте было по 12 орудий: шесть 6-фунтовых пушек и шесть 12-фунтовых единорогов.

Таким образом, вооружённые и снаряжённые за свой счёт, получая жалованье лишь при условии отдаления от своих станиц далее 100 вёрст и состоя из людей, хотя и необученных всем приёмам регулярного строя, но с малых лет привыкших к боевой и походной службе, донские казаки во многих случаях оказывались очень полезными для государства, особенно во время наполеоновских войн. Когда неприятельские войска вторглись на территорию России и возникла необходимость усилить действующие армии лёгкими войсками, то лучшим способом для этого было признано формирование новых казачьих полков, на которое требовалось меньше времени, а главное финансовых затрат, чем на формирование новых полков регулярной кавалерии.

Столетие Военного министерства. Т. XI. Ч. 3. СПб., 1907. С. 84; Очерк истории лейб-гвардии Атаманского Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича полка. СПб., 1875. С. 82.

П.С.З. — I. Т. XXVII, №№ 20436, 20921.

Столетие Военного министерства. Т. XI. Ч. 3. СПб., 1907. С. 78, 98–99.

П.С.З. — I. Т. XXVII, № 20436.

Столетие Военного министерства. Т. XI. Ч. 3. СПб., 1907. С. 80–81; Францева Л.М. Указ. соч. С. 61.

Столетие Военного министерства. Т. XI. Ч. 2. СПб., 1902. С. 268; там же. Т. XI. Ч. 3. С. 88; Францева Л.М. Указ. соч. С. 62.

Столетие Военного министерства. Т. IV. Ч. 1. Кн. 2. Отд. 2. СПб., 1902. С. 56–57, 238–239; там же Т. XI. Ч. 3. СПб., 1907. С. 79–80, 82–83.

Поликарпов Н.П. Краткая историческая справка о казачьих полках 1812 года. // Тысяча восемьсот двенадцатый год. № 9–10. С. 252.

Жеребков А.Г. История лейб-гвардии Казачьего Его Величества полка. СПб., 1876. С. 32, 34–35, 159.

Столетие Военного министерства. 1802–1902. Т. ХI. Ч. З. СПб., С. 185–188.

РГВИА. Ф. 13. Оп. 2/110. Св. 178. Д. 157. Л. 2; Столетие Военного министерства. Т. IV. Ч. 1. Кн. 2. Отд. 2. СПб., 1902. С. 241.