С возвращением, кино!

Новая постановка фильма «Тихий Дон» не оставила многих жителей донского края равнодушными.

Фильм показал суть и облик казачества. Однако, на мой взгляд, авторы напрасно поддались модному веянию чрезмерной романтизации наших предков.

Все костюмы — с иголочки. На баз управляться бабы ходят в белых платках. Казачка доит корову в белой кофте. Заработала бы от отца по спине шалыжиной.

Понимаю, что среди казачества был культ чисторядности. Донской историк В.Д. Сухоруков: «Переехав границу, отделяющую нашу область от Воронежской губернии, вы вступаете в казачью станицу Казанскую. На первом шагу вы уже увидите отличие казачьей жизни: на улицах и в домах — чистота, в людях — деятельность, самодовольство». Перед началом сева одевались празднично, устраивали в поле обед. Перед жатвой совершался обряд благодарения. Тоже не в повседневной одёжке. Но работать в праздничном наряде...
Австрийцы убегают от казаков из окопов. А одеты — ну чисто только что с парада.

В фильме (то ли случайно, то ли намеренно) есть показ хуторского быта, не соответствующий действительности. Много кадров, где вот эта внушительная Еланская станичная церковь становится хуторской:

Посмотрите следующий снимок. На заднем плане церковь станицы Казанской. На переднем церковь хутора Тубянского. Как говорится — почувствуйте разницу.

В хуторах чаще всего строили однопрестольные деревянные церкви. В фильме церковь Татарского — как в большой станице.
Изображение Этим летом побывал на месте съёмок. Напротив хутора Левобережного, недалеко от Вёшенской, организаторы фильма «Тихий Дон» построили макет хутора, с куренями, с усадьбой Листвицкого и даже с кладбищем. Первая оторопь: а туда ли попал? Такое впечатление, что все хуторские дома были, как у хуторских богачей. Авторы будто бы не видели иллюстраций С. Королькова — знатока казачьего быта, человека, не терпящего фальши и лжи. Правдивы иллюстрации О. Верейского.

Большие дома были только у самой богатой части казачества. В хуторах Вернедонья таковых было по 2–3, не больше. Вот мой родовой курень, построенный в хуторе Казансколопатинском Казанской станицы в 1906 году:

Современная съёмка
Изображение Это дом Константина Дронова, отца станичного атамана Кирилла Дронова. Таких в хуторе было немного. (Правда, треть постройки в 1930 году отпилили, перетащили через речку семье моей бабушки, спасались от раскулачивания).

Многие хуторские строения были скромными по размеру, крыты соломой. Вот современный снимок куреня в Левобережном:

Со столетней поправкой на внешний вид можно представить настоящую хуторскую архитектуру той поры.

Верхний Дон — не Приазовье, холода сильные. Зимой дополнительно вставляли двойные окна. Хозяйки прокладывали в межоконные проёмы горку соли, либо выводили под подоконник ленточки ткани, для удаления конденсата. В фильме за окном — снег, а в курене ординарные рамы.
Изображение Казаки на уборке хлеба косят бескрайнее поле. И где авторы такое нашли? На Верхнем Дону обрабатывали совсем не такие загонки. По 20–30 распашных гектаров (в современном исчислении) было на семью за редкость. Да плюс чересполосица… Даже если была возможность сплошного засева отдельных полей несколькими хозяевами — таких делянок было мало.

Несомненный успех — в показе конницы. Как ездят на конях! Посадка казачья, строй — казачий, всё достоверно и эффектно! Не могу без ложки дёгтя. Основным ударом казачьего боя был удар шашкой, начиная с левого уха — и режущий корпусом:

Конечно, казаками применялся и прямой драгунский с потягом, и другие приёмы, но фильме казачьего шашечного удара не видно.

По роману главный персонаж — Григорий Мелехов. Однако в фильме случилось то, что мы видели в картине «Семнадцать мгновений весны». Где Л. Броневой иногда переигрывал В. Тихонова и становился главным героем в событиях сюжета. Думается, С. Урсуляк понял, что ставить нужно на артистов опытных, успевших овладеть театральной школой 30–70-х годов. Отсюда убедительный Пантелей Мелехов, великолепно-монументальный атаман Коршунов.

Мелковат и маловат Григорий. Силы, стержня в нём не достаёт, неистовости П. Глебова.

На первый взгляд, «соревнование» с Э. Быстрицкой молодой актрисой проиграно. Действительно, Аксинья в фильме С. Герасимова великолепна и бесподобна. Но не хватало в ней тихости казачки. А вот в современном варианте незаметная самоотверженность — черта женщин-казачек — показана молодой актрисой более выпукло и убедительно.

Несомненная находка — Митька Коршунов. Никита Ефремов бесподобен — и стать, посадка на коне. Казачья развязка — от чуба над фуражкой до каблука на сапоге! (Кстати, я тоже Коршунов, моя бабушка была из семьи Коршуновых хутора Морозовского Казанской станицы).
Изображение Крупные планы оттеняют характеры героев. Но они, увы, иногда показывают, что авторы не совсем удачно подходят к принципу историзма. Не было таких ухоженных рук у казаков и казачек. Тут гримёрам следовало бы поработать покачественнее.

Есть претензии к казачьему говору. На первый взгляд, с фонетикой и лексикой жителей Вехнедонья всё нормально. Но думается, что С. Герасимов не зря заставлял артистов пожить в станицах перед съёмками подольше, чтобы была возможность войти глубже в языковую среду. А ныне: «Не стреляйте в пианиста, он играет, как может». Нет роскоши у нынешних режиссеров и продюсеров снимать фильмы продолжительное время. Тут и уж не до жиру...

Проблема всех экранизаций — сокращённый сюжет. Однако здесь он урезан направленно. Штокмана нет. Крестьян и иногородних в картине нет. То есть они в романе были, а в нынешнем кино — вроде их на Дону не имелось. Без межсословного накала, без тяжких противоречий, сложившихся на Дону, мотивация поступков и красных, и белых выглядит неубедительной. Получилось, что действия Кошевого психологически не обоснованы. Да и сам зрительный ряд, когда горят сразу пять хуторских куреней — не соответствует ни книге М. Шолохова, ни исторической действительности. Совсем не напрасно «смазан» эпизод с казнью В. Чернецова. В книге полковник достаёт револьвер, удар шашкой Ф. Подтёлкова был понятной реакцией. А тут нет оружия, выдернутого офицером, слов о погубленных шахтёрах почти не слышно.

Ну не может быть отцом хуторского атамана такой типаж, как К. Желдин. Хуторские старики были более основательными, степенными. Тут недобрую иронию сыграла талантливо сыгранная артистом роль Штехеля. Одессит так и видится в каждом кадре.

У режиссёра не хватило дотошности Т. Лиозновой. Когда директор картины «Семнадцать мгновений весны» подобрал на роли охранников резиденции СС своих родственников — Лиознова решительно заменила их актёрами с «нордической» внешностью. К сожалению, достоверность типажей, с этой точки зрения, в новом фильме желает быть лучшей.

Особая признательность — за донские песни. Восхитительно слышать, как дишканят и поддишканивают казаки. Вспоминаешь бабушкины колыбельные, приговорные, проходные, служивые казачьи песни. Не всем, может быть понравился их подбор в фильме. На мой взгляд, не хватает присущей верховским станицам волоковости. Но песни захватывают и заставляют задуматься. Нельзя терять такое богатство!

Природа в новом «Тихом Доне» великолепна. Виды Донской Швейцарии — крутогора, левобережья, меловых отрогов показаны превосходно.
Отдельная благодарность — нашему депутату ЗС А. Узденову за его вклад в картину. Одна претензия — надо было бы побудить авторский коллектив к съёмке в Манычском заповеднике. Такой красивый фильм — и без тюльпанов-лазориков! На Верхнем Дону их не так уж много, но есть.

Не всегда корректным может быть сравнение с советской эпохой (тогда кино ещё было искусством), с фильмом А. Герасимова. Но всё же. Наше кино 60–70-х годов:

• — «А зори здесь тихие» взял гран-при на фестивале в Югославии,
• — «Сорок первый» завоевал призы в Каннах и Эдинбурге,
• — «Баллада о солдате» отмечена десятком зарубежных премий, в том числе Каннского фестиваля.

В зрительном зале тех лет каждый становился соучастником действа, прикидывал: а как я повёл бы себя в тех условиях? Последние 25 лет отучили от этой мысли. Все мы стали потребителями искусства.

Новый «Тихий Дон» принуждает разворачиваться в сторону грядущих грозовых событий. Он толкает на осознание перемен в нашем внутреннем восприятии реального мира.

В современном «Тихом Доне» всё таки есть то, чего не найдёшь во многих нынешних поделках: любовь, ненависть, страсть, борьба.

Забрезжил свет в конце тоннеля.

Поприветствуем новое кино!