Я былое памятью окину

Не спасали жёлуди и травы,
И хоть сняли крышу по венцы,
У коровы чахлой и костлявой,
Без налива высохли сосцы.

Пухли мы. Слабы и золотушны,
И больной, надсаживая грудь,
Дед хрипел: «Мне ничего не нужно,
Их корми. А я уж как — нибудь».

И тогда, низка и глуховата,
Повязав холщовую суму,
Вышла с нами бабушка из хаты
За курган, в предутреннюю тьму.

Как брели мы тихо и печально,
Как в дворах сгорали от стыда
Помнят сердобольные сельчане,
Что давали хлеба иногда.

Но ценой убогих подаяний,
Как степные дрофы в гололёд,
В невесёлой нашей глухомани
Мы надёжно выжили в тот год.